Диалектика развития науки не всегда носит открытый очевидный характер. Порой всем известный методологический подход, который существует не один десяток лет, начинает неожиданно набирать силу и занимать лидирующее место в научной иерархии подходов. Нечто подобное происходит сейчас с науковедением (метанаукой). Науковедение появилось одновременно с наукой. Долгое время оно существовало в виде теории познания, но постепенно осваивало все новые области и сформировалось в сложную разветвленную систему, которая сейчас насчитывает десятки дисциплин и подходов[1]. С началом системного этапа его развития оказалось возможным с принципиально новых позиций подойти к рассмотрению многих науковедческих проблем, которые были решены казалось бы много лет назад. К одной из подобных проблем мы сейчас и переходим.

В науке привычное и устоявшееся воспринимается как необходимое, а то что могло быть, но не реализовалось как случайное. Это взгляд здравого смысла и ограничиваться им нельзя. Одним из признаков научного мещанства, обывательщины является покорное принятие действительного за разумное и отнесение разумного к неизбежно, автоматически действительному. Мы выступаем против подобной точки зрения и ставим на обсуждение вопрос о соотношении действительного и разумного в истории развития географической науки.

Наш основной тезис следующий - чтобы разумное стало действительным, а действительное всегда было разумным, нужна сознательная целенаправленная работа географов по самосознанию географической науки. Единственной философской основой подобной работы может быть материалистическая диалектика. Мы должны смотреть на себя и свои достижения лишь как на ступень в бесконечном развитии. Нужно отказаться от позиции типа “кто против меня, тот против науки”.

Следующим положением, которое мы проводим, является мысль о том, что для реализации первого тезиса не на словах, а на деле, необходима высокая метагеографическая культура. Незнание в этих вопросах оборачивается отставанием в развитии науки, недоиспользование ее возможностей.

Эти положения ясные и не вызывающие сомнений вообще с большим трудом воспринимаются на конкретном уровне, в тех случаях когда ими нужно руководствоваться. Одним из путей устранения этого противоречия является переосмысление истории географической науки, с точки зрения соотношения категорий возможного, необходимого, действительного, разумного и т.п. Это большая и чрезвычайная по важности работа. Она может оказаться и очень плодотворной, т.к. делается не для того, чтобы горевать об упущенных возможностях, сокрушаться относительно невежества географов прошлых времен, а для того чтобы не повторить ошибок в будущем.

История науки показывает, что далеко не все логически необходимое оказывается действительным. О разумности мы судим лишь на основании опыта действительности, а это не лучший источник для информации подобного рода. При этом происходит отождествление реализовавшейся возможности с единственной возможностью, действительности с разумностью. Основанием является ретроспективный поиск причин становления данной версии действительности. При этом допускается серьезная методологическая ошибка. Ничего не случается без причины и некоторой необходимости. Но вопрос в том, является ли данная причина и необходимость самой необходимой из всего необходимого в определенный момент?

На этот вопрос трудно ответить. А в ряде случаев, вероятно, и невозможно. Кроме того, подобные вопросы, как правило, не имеют статуса научности в истории. Рассуждения типа “если бы …, то …” могут завести историческую науку слишком далеко. На них наложено табу. Но для понимания истории науки, без подобных вопросов невозможно обойтись. И не так уж страшно, что появится несколько науковедческих вариантов развития науки в прошлом. Это не ведет к абсолютной релятивизации действительности науки. Просто мы сможем ввести стохастическо-релятивистские представления об историческом процессе развития науки. В том числе и географической науки.

Для развития подобных исследований необходим, может быть новый стиль мышления. В противном случае, все рассуждения будут казаться несостоятельными. Вероятно, и наша работа покажется малоубедительной. Любая, не реализованная возможность вызывает некоторые подозрения. Печать проблематичности с нее не смываема. В подобных работах мы сталкиваемся и с новым типом доказательств. Они не могут быть такими обоснованными как в точных науках или естественных. Однако это не означает, что подобные работы бездоказательны.