Только в 1884 году, освободившись, наконец, от напряженной работы, смог 82-летний изгнанник осуществить свою неотступную мечту – увидеть родную землю.

Провожали его торжественно, с почестями, которые оказывались лишь самым высоким лицам государства. Долгая дорога, и после всего он, наконец, на родине! Радость встречи со своими родными, счастье ступить вновь на землю, которая ждала его полвека. Он будто бы очутился снова в юности – знакомые пейзажи, с детства свои места. Он, живая легенда, повсюду – желанный гость, однако с болью замечает, как много изменилось за это время. Оккупация края, которую не удалось сбросить трем восстаниям, безжалостно выкорчевывает всякие признаки того, что создавалось предками за века. Домейко пишет: " я поехал в Мир, на могилу моего отца. Похоронен он был при приходской униатской церкви. Сегодня, новыми слезами оросив это место и почтив его молитвой, захотел я осмотреть храм, который некогда основали Радзивиллы, и который теперь был забран под православие.

У меня сжалось сердце, когда глянул я внутрь: уже там и следа не было наших алтарей и святых, каменные плиты с надписями выдраны из стен – и не только внутри, но и снаружи".

Трагедия народа, лишенного своей национальной религии, читается и в посещении других знакомых мест: "Деревню силой присоединили к православию, униатский храм закрыли, . люди не ходят ни в православную церковь, ни в католический костел".

На родине Домейко пробыл четыре года, пожил в семье дочки, в памятной с детства Жибуртовщине. Однако и здесь он не сидел на месте: побывал в Италии, Турции, Палестине, Египте. За время его нахождения в Беларуси сыновья Домейко получили европейское образование и горели желанием работать на родине своей матери.

Вместе с сыновьями возвращался на свою вторую родину и престарелый профессор. Но недолго оставалось пожить ему после возвращения в Сантьяго. 23 января 1889 года его не стало. День его смерти был объявлен в Чили днем национального траура. А в своей речи на траурном митинге президент страны Бальмакеда объявил о присвоении Домейко звания национального героя Чили.

Память об Игнатии Домейко свято почитается в далекой южноамериканской стране. Его имя носят и величавый тысячекилометровый горный хребет, который обозначен на картах как Кордильеро Домейки, и красивый светлый город Домейко в зеленой долине, и порт на самом берегу Тихого океана – Пуэрто де Домейко. Все эти географические места названы в честь талантливого и трудолюбивого сына белорусской земли. А в столице Чили возвышается величавый памятник с изображением знаменитого белоруса и высеченной на граните лаконичной надписью на испанском языке – Гранде Эдукадор, что означает – Великий Просветитель.

Имя Игнатия Домейко увековечил и научный мир. Его именем назвали открытый ученым в чилийских горах минерал "домейкит", аммонит "амонитес домейканус", ископаемый моллюск "наутилус домейкус", а также найденный и описанный Домейко вид фиалки – "виола домейкана".

Великий ученый-природовед не менее интересен и как литератор и художник. Кстати, именно зарисовки Домейко украшают многие книги Адама Мицкевича и про Адама Мицкевича. Мастерство же литератора особенно ярко проявилось у Домейко в его дорожных записках, которые известны под общим названием "Мои путешествия". Автор очень интересно, образно рассказывает о своих встречах с разными странами, с их людьми, лаконичными, но точными штрихами рисует увиденные пейзажи, внешний и внутренний мир героев, рассказывает о культуре и быте жителей, углубляется в историю земель. Путешествуя по далеким странам, белорусский изгнанник ни на минуту не забывает о том, откуда он родом. Описывая пейзажи чужих, нередко экзотических земель, автор очень часто сравнивает их с родными местами, о которых все время думает и тоскует. При этом в памяти, естественно, всплывают и названия этих мест, а за ними и живые белорусские слова, которых немало можно встретить в польскоязычных произведениях автора.